Читать «Я знаю, кто убил Лору Палмер» онлайн
София Баюн
Страница 10 из 93
Ну что же, далекая Офелия и правда смеялась во сне. Яна подпевала едва слышно, а вот голос Володи оказался сильным, у него даже выходили ехидно-вибрирующие летовские интонации.
— Нарядная Офелия текла через край — змеиный мед, малиновый яд!
Алиса вдруг замолчала. Яр пытался вспомнить слова, но ему никогда не нравилась эта песня.
— Резиновый трамвайчик, оцинкованный май, — прошептала Яна.
— Просроченный билетик на повторный сеанс, — задумчиво сказал Лем.
Они посмотрели друг другу в глаза и улыбнулись, одновременно, будто ожила искра какой-то старой, но все еще ужасно забавной шутки.
Алиса вздрогнула и отложила гитару, а Яр вдруг вспомнил последние строчки: «дареные лошадки разбрелись на заре, на все четыре стороны — попробуй поймай».
Попробуй поймай. Попробуй.
А ведь это была настоящая панихида. По мертвой девушке и реке, которая ее забрала.
Сгустился желтый свет, помутнели значки и потускнел вымпел. Пиво выдохлось, а глаза сидящих за столом будто подернулись пленкой.
Яна провела рукой по лицу и забрала у Алисы гитару. Положила на колени и выбила по корпусу короткий ритм. Потом перевернула, зачем-то потерлась носом о гриф, положила струнами вниз и процедила:
— Не догонишь — не поймаешь. Не догнал — не воровали.
Яр заметил, как Лем закатил глаза и отвернулся. Яна не пела — читала текст, выстукивая ритм по корпусу.
Словно песня звучала во сне.
Словно кто-то во сне пытался прочитать заговор, но не мог вспомнить слова.
«Попробуй поймай», — и Алиса чужими словами отзвенела по струнам свою потерю. «Не догонишь — не поймаешь», — зло отвечала Яна, и в ее песне звучало эхо всех, чьи имена смыло водой.
— Гори-гори ясно, чтобы не погасло!
Яр закрыл глаза и позволил искаженному ритму и злым словам вести его куда-то далеко, в тишину и бесчувствие. Он был пьян, он очень устал и был разочарован. Почти жалел, что пришел, но живые голоса, музыка, крепкий кофе и алкоголь прогоняли то, что он заливал водкой и осенней темнотой на том мосту. И Яр позволил им прогонять.
Позволил, на миг отпустил сознание — и отчетливо ощутил чей-то взгляд. Кто-то смотрел из темноты коридора прямо ему в затылок. Из окна пахнуло речной водой, на мгновение вымывшей сигаретный дым.
— Гори-гори ясно…
Если обернуться — он увидит только темный коридор. Яр знал это, потому сам запер дверь изнутри и некому там появиться. Но он не оборачивался.
— … погасло…
Ведь если обернуться — чувство исчезнет. Оборвется короткий, разбавленный явью сон, в котором будут только живые люди.
— … погасло!
«Рада?»
Чьи-то пальцы скользнули под ворот его свитера. Теплые тонкие пальцы.
— На дороге я валялась, грязь слезами разбавляла! Разорвали нову юбку, да заткнули ею рот! — ввинтились в сон истерические нотки.
— Хватит! — не выдержал Лем и положил ладонь на корпус, заглушив следующий аккорд.
Ощущение присутствия исчезло. Яр нехотя открыл глаза и сон растворился, смытый золотистым домашним светом.
— Не нравится? — хрипло прошептала Яна. — И что мне делать, если они…
— Помолчи, — тихо сказал Лем. — Или хочешь об этом поговорить?
Над столом висела тишина и сигаретный дым. Никакого запаха воды. Никаких взглядов в затылок. Яна смотрела Лему в глаза, все еще сжимая гитару, и Яру показалось, что она вот-вот вцепится ему в лицо.
Алиса задумчиво разглядывала бутылку, Лена куда-то исчезла, а Володя сидел, закрыв глаза, и делал вид, что это его не касается.
Яра не знал, что мучило Яну, кроме смерти сестры, и не считал, что имеет право спрашивать. Не похоже, чтобы Яна хотела об этом говорить. Она хотела об этом спеть.
— Отдай ей гитару, — миролюбиво посоветовал он.
— Не лезь, — прошипел Лем. — Ты ничего не знаешь.
— Вот и послушаю.
Лем не убирал руку с грифа, только с ненавистью таращился на Яра.
В тишине раздался щелчок, а за ним первые аккорды «Light My Fire». Яр обернулся.
Лена стояла в коридоре, сжимая магнитофон. Она медленно подошла и поставила его в центр стола.
Яна разжала руки. Лем отвел глаза.
Яр забрал гитару и поставил рядом с собой.
Глава 4. С любовью, твоя
К удивлению Яра, утром он чувствовал себя прекрасно. Заглянул в чашку на тумбочке и, не обнаружив там плесени, одним глотком допил почерневший затхлый чай. Поморщился от приторности собравшегося на дне сиропа и начал одеваться.
Пробежка вычистила остатки вчерашнего вечера из легких и головы. Он больше не думал о Яне, людях, которые у нее собираются, и о собственном одиночестве тоже не думал. Дышал сырым речным воздухом, в котором мешались запахи воды, ржавчины гниющих на речвокзале кораблей и холодного песка, и вспоминал разговор с Виталиком.
Зацепка была паршивая. Венки собирали разные люди? Разве не мог убийца покупать где-то готовые? Интересно, продаются где-нибудь венки, может, в свадебных салонах?
Весь этот ритуал ему был решительно непонятен, и это сильно мешало думать.
Была в этих убийствах какая-то натужная театральность, неестественность. К тому же Яр никак не мог понять, какого черта маньяк, которого все называют эстетом и ценителем прекрасного, надевает белые венки на светловолосых девушек. Яру хватало даже уроков рисования в школе и собственного весьма сомнительного чувства прекрасного, чтобы понять, что выгоднее смотрелись контрастные цвета. Еще и венки разные — это значило, что цветы и их расположение сакрального смысла не имеют. Все это никак не вязалось между собой.
Что еще ему известно? На карте, которую он носил в кармане, красными точками отмечены места, где находили тела, и мосты, откуда их предположительно сбрасывали. Это тоже казалось Яру странным — пара мостов были невысокими, находились почти над самой водой, и тело можно было практически опустить. Но остальные были большими, с высокими перилами. Притащить девушку — живую, мертвую? — на мост уже