Читать «Я знаю, кто убил Лору Палмер» онлайн

Не успела она полюбить волосы, не стянутые лентами, не успела напиться любовью того, кто всегда узнавал ее — Смерть пришла за ней и принесла цветы. Принесла фиалки и нивяник, принесла руту и водосбор, да только все цветы у Смерти побелели. Заплела Смерит цветы ей в волосы вместо лент. И посмотрела глазами цвета летнего неба, отраженного в теплой воде. Не то сестры глаза, не то ее собственные. Но разве можно не узнать собственные глаза? Дала она Смерти ответ. И та покачала головой.

Верно, увидела она, какие на самом деле были глаза у Смерти, да только сестре она теперь не расскажет.

И ходит ее сестра по свету, носит на шее свои ленты и ленты сестры, за спиной свои цветы и цветы сестры, и неподъемна эта ноша. Ищет вторая сестра Смерть. Хочет отдать цветы, разогнуть наконец спину. Порвать хочет волосок, которым сестра к земле привязана, да еще спросить — чьими же глазами смотрела Смерть? И может, сама Смерть не знает, которую из сестер забрала — ту, что с темной душой, или ту, что была мудрой? Ищет она Смерть, да никак они не встретятся. Не вплетает Смерть цветов ей в волосы, не смотрит любимыми глазами. Хочешь слушать дальше? Вижу, что хочешь.

Яна замолчала. Нора молча смотрела на стеллажи с кассетами, но взгляд у нее был пустой.

— Хочу слушать дальше, — наконец сказала Нора. — У какой из девочек была черная душа — у той, что умерла, или у той, что осталась жива?

— Про это знает только Смерть, — криво усмехнулась Яна.

Нора внимательно на нее смотрела. Разглядывала выкрашенные в черный волосы, заколотые серебряным гребнем в виде лилии. Черные линзы, черное кружево платья, лиловые пятна румян на скулах. Яна знала, как выглядит — непохожей на сестру.

И на себя тоже непохожей.

— А Смерть могла перепутать?

Яна пожала плечами и позволила себе на мгновение прикрыть глаза. След потускнел. Потом посмотрела на Нору и с улыбкой развела руками. Может, Смерть знает и об этом. Может, кто-то еще может об этом узнать.

— Спасибо вам за беседу, — Нора напоследок щелкнула фотоаппаратом, ловя отражение Яны в зеркале у стеллажа. — Мне пора. Статья будет в следующем номере.

И она ушла.

Яна так хотела, чтобы Нора ушла. Чтобы можно было погасить лампы, запереть двери и задернуть шторы, а потом, наконец, лечь на ковер перед погасшим телевизором и долго-долго спать, провалиться из черноты страхов и подозрений в черноту под веками.

Яна хотела. А теперь стояла, опустив руки, и вишневые косточки раскатились у нее под ногами, и тряпка валялась рядом, похожая на пятно засохшей крови.

Яна знала, кого забрала Смерть. И знала, почему.

И неподъемна была эта ноша.

Глава 8. Другое солнце

Нора приехала к бару «Пантафа» за час до встречи с Яром. Снег, только вчера пленкой затянувший тротуары, превратился в холодные черные лужи. На черных мокрых ветвях застыли бурые и алые пятна листьев, небо было голубым, рыжее солнце размывала сизая дымка догорающих осенних костров, а Норе все еще мерещилась тающая опиумная сладость благовоний притона Яны.

Она не могла себе ответить, в какой момент начала всерьез воспринимать хозяйку умирающего проката. Яна была такой, как описывал Яр — три кружевные юбки, полосатые гетры и кружевной воротник, перегар, виноградный ароматизатор, пропитавший одежду вишневый сигаретный дым и грушево-кофейные духи. Тонкие губы в черной помаде, слишком много подводки и туши на глазах — она одевалась, красилась, вела себя и даже пахла как пятнадцатилетняя школьница, слушающая на кладбищах «Лакримозу». Ее почти невозможно было воспринимать серьезно. Но у нее был плохой взгляд — сначала показалось, что затравленный, но потом Нора поняла, что Яна просто устала и почему-то ее боится. Но потом она перестала бояться, и к концу встречи во взгляде тлело злорадство.

Нора слушала благостное правдивое вранье, которым ее пичкала Яна, глотала кофе, которым приходилось его запивать, разглядывала афиши и кассеты, и совсем ей не верила. Но в один момент — еще до того, как она начала рассказывать сказку — Нора почувствовала, что Яна увлеклась и запуталась. Когда говорила о Такеши Китано.

Нора объехала все городские прокаты и даже заехала в видеосеть, но единственный экземпляр «Кукол» был у Яны. Нора не расстроилась. Попросила коллегу взять ей кассету, и целый вечер потратила на пеструю меланхолию фильма. Ей понравилась идея с веревкой и не понравилось все остальное. Но она была уверена, что Яна назвала первый попавшийся фильм — у нее на лице отразилось секундное удивление от собственного ответа. Нора ценила то, что вырывается из подсознания.

Когда она увидела синие кадры с мостом, поставила фильм на паузу и зачем-то сделала несколько снимков. Было жаль тратить на это пленку, но кассету придется вернуть, а синюю ночь, мост и три фарфоровых лица ей зачем-то хотелось сохранить.

Но сейчас она бродила у бара, как уставшая цепная собака вокруг будки, не потому что ей пришлось смотреть фильм, который ей не понравился и не мог понравиться, и не потому что Яна, забывшись, сказала что-то важное. Почему — Нора сама не знала. Грязь чавкала под ребристыми подошвами ботинок, и ледяная вода просачивалась сквозь швы, хотя ботинки были новыми и дорогими. Нора чувствовала себя простывшей и совершенно сбитой с толку.

Опиумная сладость благовоний. Красный свет, дрожащий на красных шторах, духота, пыль на стеллажах. Слишком взрослая для своего образа хозяйка со злорадным взглядом и черными кривящимися губами. Проклятый прокат, проклятая сказка.

Нора зябко повела плечами и зашла в бар. Села за стойку, стянула мокрые перчатки и мокрый берет. В баре пахло хлоркой, полиролью, сигаретным дымом, алкоголем, сиропами. И благовониями.

Бармен подтолкнул к ней карточку меню, и Нора наугад ткнула в первую попавшуюся травяную настойку. Не хотелось напиваться перед встречей с Яром, но она решила, что лучше встретит его захмелевшей, чем нервной и напуганной.

Чем? Прокатом? Фарфоровыми лицами, которые беззвучно смеялись с экрана?

С Яром она познакомилась месяц назад. Он встретил ее вечером у редакции, и Нора сразу