Читать «Я знаю, кто убил Лору Палмер» онлайн

Ей так хорошо удавалось не быть. Когда Вета была жива, это давалось так легко. Даже когда они повзрослели, обе продолжали чувствовать эту связь — все слова, которые можно не договаривать, мысли, которые можно не объяснять. Отражения, которые можно поймать не только в зеркалах. Но обе понимали, что нельзя прожить одну на двоих жизнь.

Яна не спала со Славой, женихом Веты — после смерти сестры ей почему-то постоянно задавали этот вопрос.

Она тогда спала то с патлатым мальчишкой, который играл на скрипке в переходе, то с молчаливым парнем из кадетского училища. И вообще не собиралась замуж.

Яна не подавала документы в торговый колледж.

Яна могла смотреть в лицо и, как она думала, в мысли сестры, как в свои, но она не была своей сестрой.

Вета была похожа на мать — обеим хотелось теплого света, заключенного в коробку крепких стен. Переболев мечтами стать ветеринаром, детективом и актрисой, Вета подала документы на бухучет. Она следила за здоровьем, вовремя лечила зубы, раз в несколько месяцев обновляла стрижку, с шестнадцати лет и до самой смерти ни разу не напивалась. Иногда Яне казалось, что ее сестра устала уже к восемнадцати годам. Иногда ей казалось, что ее сестра зануда. Но на самом деле Яна чувствовала эту потребность — в стенах, свете и незыблемости, чувствовала ее, как отнятую руку. Как что-то, ушедшее к сестре безвозвратно.

Вета любила кино, но она любила его как все. Ей нравилось смеяться над комедиями, она могла всплакнуть над мелодрамой. Она включала фильм на фоне, когда готовила ужин, и не замечала, когда начиналась реклама.

Яна успела поработать в одном из самых больших городских прокатов еще в школе, и ее любовь к стеллажам, кассетам, картотеке и тускло мерцающему экрану в зале для показов ей самой напоминала одержимость. Она советовала — и люди не просто благодарили, они возвращались, и в их глазах был свет. Люди успевали посмотреть фильм, который она советовала, по четыре раза подряд. Ей говорили, что фильм отозвался, ожил и даже излечил.

Яна пересмотрела все фильмы в прокате, где работала. Владелец, дядя Гриша, приходил в десять часов, когда прокат закрывался, выключал телевизор и отводил ее на остановку, а несколько раз даже провожал домой — когда она задерживалась совсем уж допоздна. Несколько раз ее забирала Вета. Она ругала ее, говорила, что ограбят, изнасилуют и зарежут по дороге, и никто не может ручаться, в каком порядке это сделают.

Яна смеялась, иногда злилась, и все равно продолжала торчать в прокате.

А потом дядя Гриша его продал. Яне было семнадцать, она считала себя взрослой, но устроила обычную подростковую истерику. Умоляла подождать год. Обещала найти деньги, выкупить прокат, работать бесплатно, мыть полы и раздавать рекламные листовки. Дядя Гриша смотрел на нее с жалостью, разводил руками, говорил про аренду, рентабельность, эпоху DVD и еще какую-то чушь, которая не имела никакого отношения к Яне и прокату. Говорил, что на показы приходит мало людей, и Яна предлагала выкупать пустые места. Он качал головой и тяжело вздыхал.

А потом продал прокат. Теперь там магазин игрушек. Яна зашла туда один раз, несколько минут с ненавистью таращилась на плюшевого зайца, а потом вышла и никогда туда не возвращалась. В тот момент она решила, что вокруг идиоты и предатели, но она такой никогда не будет.

Тогда диски были еще не так распространены. Если бы Яна больше времени уделяла своей прибыли, и не тратила ее на алкоголь, пудру, диски с музыкой и неформальные тряпки, она бы поняла, что дядя Гриша был прав. Что скоро она будет сидеть в своем прокате совсем одна, и к ней будут ходить только пенсионеры, которые не могут разобраться с оплатой интернета по карточкам и магической связью сети с домашним телефоном, а DVD плеера с телевизором «Рубин».

Но Яне было все равно. У людей, которые любят читать, часто возникает дурная мечта стать библиотекарем, и никто их за это не осуждает. Она не хотела ничего великого, выдающегося, невероятного — она мечтала сидеть в каморке со стеллажами, забитыми кассетами, и раздавать людям фильмы.

Это была такая простая мечта. До того простая, что не требовала ни долгих лет учебы в университете, ни какой-то другой, нормальной карьеры.

Этого только отец Яны не понимал, все время говорил, что нужно получить нормальное образование. Даже Вета понимала. И когда она иногда оставалась ночевать в родительском доме, они, как раньше, ложились в одну кровать, Вета гладила ее по спутанным светлым волосам, и сонно бормотала, что все будет хорошо. Вета была на целых восемь минут старше. Вета тоже страдала и металась. Ее душа была комнатой, где никогда не было сквозняков, где ковер съедал звуки шагов, а свет никогда не резал глаза. И Яна была залетевшим в эту комнату стрижом.

Яна ей всегда верила. Строила планы, как заработать денег. Даже радовалась, что кто-то думает, что будущее за дисками, и в конце концов в прокатах можно и диски раздавать. Главное — найти деньги. И их потребуется меньше, если кассеты и проигрыватели подешевеют. А потом Вета, изведенная ее метаниями, дала ей совет. И Яна ему последовала.

Яна протяжно всхлипнула и испуганно закрыла лицо рукавом. Она действительно забыла о Норе.

— А теперь все венки и все ленты стали вашими? — тихо спросила Нора.

Яна зябко повела плечами. Нора запомнила сказку.

— Все ленты мои, — кивнула она. — И все венки…

Она достала чашки. Разлила чай, высыпала на тарелку печенье, а потом достала из холодильника очередную банку вишневого варенья и стала ложкой перекладывать его в глубокую миску.

— Мой друг постоянно таскает мне вишневое варенье, — сообщила она. — У его матери несколько вишен на участке растут. Лем ее госпожой Раневской зовет и обещает срубить деревья нахрен, а она его вареньем закармливает. Я пекла с ним пироги, водкой его разбавляла, в прокат носила и с кассетами раздавала. Ешьте, сударыня, варенье, избавьте меня от непосильной ноши, — хихикнула Яна, чинно усаживаясь на табуретку и пытаясь согреть похолодевшие руки о чашку.

— Видимо, и варенье все твое, — усмехнулась Нора и положила несколько ягод